«Ажурный дом» (также «Дом-аккордеон ») - шестиэтажный жилой дом на Ленинградском проспекте в Москве , один из первых жилых домов из крупных бетонных блоков заводского изготовления.
Внутренняя планировка здания основана на распространённом на Западе полугостиничном типе жилья (apartment house), с которым А. К. Буров познакомился во время командировки в США . Компактные квартиры на жилых этажах (со второго по шестой, по 18 квартир на этаже), с небольшими кухнями и прихожими, расположены по обеим сторонам длинных коридоров. Внутренние перегородки выполнены из плит «Дифферент» (алебастро-камышовые плиты), не требующих оштукатуривания перед оклейкой обоями. В конце коридоров на стыке с крыльями здания размещены широкие лестницы, имеющие запасные выходы во двор. Основной вход в дом, расположенный со стороны Ленинградского проспекта, ведёт в лифтовой холл с двумя лифтами, по сторонам которого изначально располагались две служебные квартиры, из которых осуществлялся контроль за всеми входящими и выходящими из дома. Остальная площадь первого этажа была отведена под общие нужды жильцов - здесь размещались продовольственный магазин, детский сад и ясли .
Напишите отзыв о статье "Ажурный дом"
Примечания
Литература
- Памятники архитектуры Москвы. Архитектура Москвы 1933-1941 гг. / Автор-сост. Н. Н. Броновицкая. - М .: Искусство-XXI век, 2015. - С. 295-296. - 320 с. - 2500 экз. - ISBN 978-5-98051-121-0 .
- Гейдор Т., Казусь И. Стили московской архитектуры. - М .: Искусство-XXI век, 2014. - 616 с. - ISBN 978-5-98051-113-5 .
- Иконников, А. В. Архитектура Москвы. XX век. - М .: Московский рабочий, 1984. - С. 93-94. - 222 с.
- Ржехина О. И., Блашкевич Р. Н., Бурова Р. Г. А. К. Буров. - Москва: Стройиздат, 1984. - 142 с. - (Мастера архитектуры). - 16 000 экз.
- Андрей Константинович Буров: Письма. Дневники. Беседы с аспирантами. Суждения современников / Сост., вступ. ст. и примеч. О.И. Ржехиной, Р.Г. Буровой.. - Москва: Искусство, 1980.
- Аронов, Н. // Коммерсантъ. - 2008. - № 168 .
- Творчество А. К. Бурова // Архитектура СССР. - 1958. - № 7 . - С. 13-22 .
Ссылки
- Закливенец Екатерина. . Где ты живешь? . The Village (4 августа 2016).
Отрывок, характеризующий Ажурный дом
– Полноте, граф. Вы знаете!– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s"excuse – s"accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d"hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l"en prevenir. Je l"ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d"etre bien attentif sur l"endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l"ennemi. Il est indispensable qu"il combine ses mouvements avec le general en chef».
Но ни разу мне не довелось осмотреть и сфотографировать его изнутри.
Поэтому с большим удовольствием пиарю пост chaivo
в Точка наблюдения 234. Ажурный дом изнутри.
Ну так вот, на чем я в прошлый раз остановился?
На самом деле этот дом попался мне в самом начале пути - третьим просмотром была точно такая же
квартира, как та в которой я сейчас живу, только на 5м этаже и в более приличном состоянии. Но ее
собственники тянули с продажей, так как выискивали для себя какую-то весьма специфическую
альтернативу, в итоге она была продана гораздо позже и дороже...
Но местоположение, дом и планировка понравились мне сразу, так что я время от времени поглядывал
в его сторону, хотя надежды было немного - таких "однушек" в доме всего 5, по одной на этаже ровно
друг над другом. Не принято было в те времена строить такие маленькие квартиры, вообще в начале
Ленинградского проспекта их почти нет.
Так что когда через пол-года я наткнулся на новое объявление, я был очень удивлен, но уже подготовлен.
Несмотря на то, что автор перепутал номер дома и назвал его 5-ти этажным кирпичным, по фото я его легко
опознал и примчался на осмотр уже сразу с риэлтором, чтобы сразу взяться за дело, не демонстрируя,
однако, избыточного интереса дабы не провоцировать повышение цены. Однако сразу договориться не
удалось - риэлтор продавца хотел устроить еще показов, чтобы определиться с ценой.
Чтобы не упустить вариант, пришлось, как обычно, пуститься на авантюры. Во-первых вывесить фейковое
объявление о продаже еще одной такой же квартиры в этом доме, но с более низкой ценой, чтобы понять
потенциальное количество конкурентов и сумму, которую они готовы потратить, а во-вторых попросить
товарищей, не обделенных актерским талантом, съездить на просмотр и убедить риэлтора, что его предложение -
так-себе и цена завышена.
Через неделю обработки клиент созрел, небольшая дополнительная премия риэлтору продавцов довершила
дело в мою пользу, оставались документы и формальности - собрать вместе собственников-продавцов, которых
оказалось двое, получить справки из псих- и наркодиспансера для продавцов, согласие супругов и прочая лабуда
занимающая кучу времени... но это все детали, пожалуйте вовнутрь!
В доме всего один подъезд, первый этаж нежилой, занят магазинами и учреждениями.По советскому проекту
там должны были расположиться магазин, ресторан, ясли, детский сад и парикмахерская. Но, увы - изо всего
великолепия выжил только магазин. Первый этаж полуторной высоты, с антресолью - эдакой террасой идущей
поверх половины его объема. а антресоли магазина, кстати, расположена химчистка, ремонт часов и еще
какие-то атавизмы службы быта... Остальные же места заняли два банка, салон красоты (почти парикмахерская),
турагенство и школа игры го.
Просторный парадный подъезд раздваивается на две лестницы, поднимающиеся вверх с не менее обширными
лестничными площадками.
Площадки и часть этажа вымощены, как мне рассказали блогеры, не просто плиткой,
а метлахской керамикой -http://www.metlah.ru - специальной супер-пупер обожженной плиткой, сделанной по каким-то
спец. технологиям.. не удивительно, что она сохранилась столько лет, хотя на некоторых этажах уже есть пробелы.
Коридоры же центральной части дома покрыты хотя и запущенным, но натуральным дубовым паркетом -
материалом тоже весьма износоустойчивым. Кстати, лестницы и коридоры занимают почти 2/3 общей
площади дома, оставляя маленьким квартиркам совсем немного места...
Наверное, по ним здорово кататься в детстве на велосипеде или на роликах, да и напиминает
родную общагу ГЗ МГУ)) Но детей что-то в доме почти не видно, а бабушки на колясках тоже
как-то не рассекают по коридорам...
Даже на чердак ведет не менее эстетичная, хотя и в два раза суженная лестница...
Она же, вид сверху...
Чердак как чердак - огромное пустое неосвоенное пространство... когда же у нас, наконец, разрешат
строить мансардные этажи? Я бы с удовольствием освоил пару сотен квадратных метров... но нынче
это незаконно и дорого одновременно, да и я теперь уже не житель последнего этажа.
Вид с крыши на гостиницу "Советская", в недрах которой упрятано целиком здание бывшего рестораня
"Яр", где пели мы с Шаляпиным))
Ну а мое окно теперь в самом низу, на первом из жилых, хотя и достаточно высоком, но все-таки
всего-лишь втором этаже. Был бы я романтической барышней, ко мне, наверное, можно было бы
лазить в окна, чтобы не жаловаться как скучно мы живем...
Ну вот, хотел напоследок обсудить внутреннюю планировку и некоторые ремонтные вопросы - но
придется выносить в отдельный пост - и так полно вышло, да и бежать пора!
В каждом столетии прекрасный облик Москвы дополнялся новыми архитектурными объектами, заслуживающими внимания. Украшением Москвы стал и шестиэтажный дом архитектора Бурова на Ленинградском проспекте, или «ажурный» дом, построенный в 1940 году.
Дом Бурова был первым в Москве, выполненным из бетонных блоков, изготовленных на заводе. Но особое внимание привлекают ажурные бетонные решетки растительного орнамента, закрывающие балконы. Именно благодаря этому архитектурному решению дом и смотрится ажурным.
Орнамент бетонных решеток дома архитектора Бурова создан по рисункам знаменитого русского художника Фаворского, у которого Андрей Буров учился во ВХУТЕМАСе.
Архитектор Буров планировал свой ажурный дом в Москве, как начало целой серии блочных домов, но строительство, которое началось в 1936 году и закончилось накануне войны, стало своего рода уникальным. Никогда после в блочный типовой дом не вкладывалось столько фантазии и эстетики.
Если посмотреть на фасад «ажурного» дома, создается ощущение, что ажурные части облицовки балконов соседствуют с мраморными стенами дымчато-серого цвета. Но это не мрамор. Такой эффект был создан за счет технологии добавления краски в бетон.
Дом сразу стал популярным в Москве, и в нем проживали и знаменитости — летчик Василий Сталин, писатель Константин Симонов и актриса Валентина Серова.
Архитектор Буров хотел создать в «ажурном» доме в Москве небольшой кондоминимум с развитой инфраструктурой. С этой идеей он познакомился в Америке в 30-е годы. На первом этаже планировались кухни с доставкой еды, магазин, бытовые услуги, детский сад, и т.д, но воплощению этих идей помешала война. В 1941 году цокольные и подвальные части дома были переоборудованы в бомбоубежища.
Если не считать наружной эстетики, внутри «ажурный» дом смотрелся совершенно без излишеств, характерных для сталинской эпохи, стандартным домом для проживания советских граждан. Никаких лепнин или мозаичных панно в подъезде, только весьма удобные широкие лестницы. И квартиры — малогабаритные, и почти во всем доме коммунальные.
«Ажурный» дом строился рядом с территорией московского ипподрома и тематически украшен копиями конных статуй архитектора Клодта.
Дом Бурова выстроен «покоем» или буквой П, в нем всего один подъезд, но при этом огромный, с тремя лестницами и широченными коридорами. Старожилы ажурного дома на Ленинградском проспекте помнят, что когда-то в нем работала шашлычная, которую называли «Антисоветской», потому что на другой стороне проспекта стоит гостиница «Советская».
Архитектор Буров по праву считается пионером новых строительных технологий. Он планировал свой «ажурный дом» в Москве, надеясь, что массовое жилье в СССР будет красивым и удобным.
Виктория Мальцева
Кто живёт в Москве, скорее всего хоть раз, да видел этот дом на Ленинградском проспекте. Он имеет целых два названия в народе - Ажурный дом или дом Бурова.
Строительство началось в довоенном 1936 году, а закончилось уже в непростом 1940-ом году. Это несомненный памятник архитектуры, архитекторами которого являются Андрей Буров и Б. Блохин. Андрей Буров мечтал о том, чтобы советская массовая застройка была не только практичной, но и красивой, а каждый жилец имел доступ к разнообразной социальной инфраструктуре. Но получилось, увы, как всегда. Ажурный дом на Ленинградском проспекте не пошел в серию и остался единственным в своем роде.
Дом построен рядом с комплексом московского ипподрома, на месте одного из хозяйственных зданий. С правой стороны дома начинается Беговая аллея, и начинается не просто, а с двух скульптур соответствующей тематики, одна из которых стоит прямо около дома.
Вопреки тогдашней моде дом строился не по красной линии, а немного в глубине, поэтому сейчас он почти теряется за небольшим сквериком и ларьками. Но Ажурный дом ни с чем другим не спутаешь — ряды узорчатых бетонных решеток, прикрывающих кухонные лоджии, сразу объясняют его "народное" название. Узоры растительные, двух типов — решетки, кстати, отлиты по эскизам художника Владимира Фаворского. Они не только украшают дом, но и позволяют не портить его внешний вид такими бытовыми деталями, как развешанное на балконах белье.
Стены муарового, похожего на мрамор оттенка. Причем изначально, говорят, ничего такого в проекте не было. В последний, как водится, момент Бурову позвонили с завода и сообщили, что добиться ровного цвета блоков никак не получается. Архитектор мгновенно нашел выход: в блоки при заливке добавили краситель. Отсюда на стенах дома необычные разводы.
Само здание невысокое — всего шесть этажей. Дом — довольно простой по форме, нарочито "индустриальный". То же самое и внутри: огромное пространство парадного с тремя лестницами, просторные коридоры. Но нигде нет ни лепнины, ни мозаики, ни драгоценных люстр, привычных в домах сталинской элиты. Буров строил не дворец для избранных, а образец стандартного дома для советских граждан.
Конечно, в первый такой дом въехали полковники и генералы, но если бы Ажурный дом пошел в серию, досталось бы и простым смертным. Квартиры, изначально рассчитанные на односемейное проживание, но подчеркнуто не элитные: с совмещенными санузлами и микроскопическими четырехметровыми кухнями. Кухни, впрочем, сделаны маленькими намеренно. Предполагалось, что готовить еду будут внизу, в ресторане, а на кухнях — только разогревать. Да, в типовом советском доме должен был быть свой ресторан, и не только. В 1930 году Андрей Буров ездил в командировку в США и привез оттуда идею общественного обслуживания жильцов, или того, что мы сейчас называем социальной инфраструктурой.
В доме на Ленинградском проспекте должен был быть ресторан, гастроном, парикмахерская, ясли и детский сад. Причем не отдельно от жилых помещений, как это бывало сплошь и рядом, а с проходом в магазин или парикмахерскую прямо из подъезда. В большом холле первого этажа и сейчас виден заложенный вход в гастроном, во все остальные помещения тоже вели двери, которыми никогда, увы, не пользовались по назначению.
Помешала война. Дом достраивали в спешке, в 194о-м. Все подвалы переоборудовали под бомбоубежища. В малогабаритные квартиры сразу селили по две-три семьи. После войны многие задуманные объекты социальной инфраструктуры в доме появились, но о таких мелочах, как вход в магазин для жильцов, уже никто не думал — страну надо было восстанавливать. А когда дело дошло до массового домостроения, остановились уже на проектах попроще и подешевле, без всяких излишеств, вроде ажурных решеток. Да и на смену крупноблочной технологии пришла сборка из панелей.
Ажурный дом все равно оставался необычным. Хотя бы из-за своей внутренней планировки. Подъезд в нем только один, с двумя просторными лестницами в левом и правом крыле и двумя лифтами. Квартиры начинаются со второго этажа, по 18 квартир на каждом. На этажах просторные коридоры, почти как в школе.
"Мы здесь в детстве на велосипедах катались и в хоккей играли",— вспоминает председатель домкома Алла Кабанова. Сама Алла Александровна в доме старожил — ее отец, полковник госбезопасности, получил здесь комнату в конце 40-х.
Были в Ажурном доме и свои знаменитости — первую квартиру тут дали писателю Константину Симонову. Здесь с Валентиной Серовой они прожили до 1949 года. Жильцы уверяют, что именно здесь было написано "Жди меня". В этом же доме родилась и выросла фигуристка Ирина Моисеева. Отсюда будущая олимпийская чемпионка ходила заниматься на стадион Юных Пионеров.
В 90-е годы из-за маленьких квартир дом не пользовался популярностью у нуворишей. Зато киношники его полюбили, прежде всего, за необычную планировку и старые лифты. Здесь снимали фильм о Симонове и Серовой, а потом стали регулярно снимать кино о советской жизни.
Построенный незадолго до Великой Отечественной войны "Ажурный дом" (также известный как "Кружевной дом", "дом-аккордеон" и дом Бурова) планировался в качестве типового проекта, но волей судьбы остался в единственном экземпляре и стал одной из самых известных архитектурных достопримечательностей Москвы.
Шестиэтажный жилой дом П-образной формы был построен в 1936-1940 годах и стал одним из первых жилых домов, возведённых из крупных бетонных блоков заводского изготовления - по этой причине его считают первым многоэтажным панельным домом в Москве. Особенностью дома, за которую его прозвали ажурным и кружевным, являются изящные бетонные решётки в виде цветочного орнамента, закрывающие кухонные лоджии и то, что на них находится. Декоративные решётки выполнены по рисункам известного графика Владимира Флаворского. Есть у дома и другая декоративная особенность, менее заметная - панели на внешних стенах выглядят так, словно сделаны из мрамора, но на самом деле они тоже бетонные; секрет в том, что на заводе в бетон добавили краситель - по легенде, это была вынужденная мера, вызванная невозможностью добиться равномерного оттенка бетона. Так или иначе, благодаря этой детали дом не требует дополнительной внешней окраски, и дошёл до нас в том же самом цвете, в котором и был построен.
Сейчас это не так уж очевидно, но изначально проект задумывался как типовой - для массовой жилой застройки; его авторы - архитектор и инженер-изобретатель Андрей Буров и архитектор Борис Блохин. Появление на фасаде дома ярких декоративных элементов в виде цветочного орнамента - результат амбициозных задач, которые поставил перед собой Андрей Буров при разработке проекта жилого здания массовой застройки: по мнению архитектора, массовая советская застройка должна была быть не только практичной и функциональной, но и красивой, а жильцы дома должны иметь доступ к развитой инфраструктуре шаговой доступности. В какой-то степени это сказалось и на планировке квартир: кухни в них специально сделаны маленькими, поскольку предполагалось, что готовить для жильцов будут в ресторане на первом этаже, а в квартирах еда будет только разогреваться. Помимо ресторана, в доме также должны были быть гастроном, парикмахерская и детский сад, причём проход к ним предполагалось сделать прямо из подъезда. Идеи подобного обслуживания жильцов и взгляды на социальную инфраструктуру архитектор привёз из США, куда он ездил в командировку в 1930 году.
К сожалению, стать массовым проекту было не суждено: началась война, подвалы переоборудовали под бомбоубежища, а в квартиры поспешно заселяли по несколько семей. После войны массовое домостроение проект отвергло: страну нужно было восстанавливать, и выбор пал на более дешёвые и простые строения.
Сейчас "Ажурный дом" - памятник архитектуры, притягивающий взгляды прохожих и автомобилистов своим необычным и красивым видом. А ещё про него шутят: мол, вот какой дальновидный был архитектор Буров - предвидел, что люди будут хранить на балконах всякое говно, и с помощью красивых декоративных решёток спрятал позор с глаз долой.
Адрес, по которому находится "Ажурный дом": Ленинградский проспект, 27. Добраться до него можно пешком от станций метро "Динамо" и "Белорусская" Замоскворецкой линии, а также от станции "Беговая" Таганско-Краснопресненской.